Том 6. Пьесы 1901-1906 - Страница 53

Варвара Михайловна. Я помогу тебе потом. Пей чай.

Влас. Сестра моя! Воистину ты — сестра моя! Гордись этим! Абстракция Васильевна, учитесь любить ближнего, пока жива сестра моя и я сам!..

Калерия. А знаете, — вы горбатый!

Влас. С какой точки зрения?

Калерия. У вас горбатая душа.

Влас. Это, надеюсь, не портит моей фигуры?

Калерия. Грубость — такое же уродство, как горб… Глупые люди похожи на хромых…

Влас (в тон ей). Хромые — на ваши афоризмы…

Калерия. Люди пошлые кажутся мне рябыми, и почти всегда они блондины…

Влас. Все брюнеты рано женятся, а метафизики — слепы и глухи… очень жаль, что они владеют языком!

Калерия. Это неостроумно! И вы, наверное, даже не знаете метафизики.

Влас. Знаю. Табак и метафизика суть предметы наслаждения для любителей. Я не курю и о вреде табака ничего не знаю, но метафизиков читал, это вызывает тошноту и головокружение…

Калерия. Слабые головы кружатся и от запаха цветов!

Варвара Михайловна. Вы кончите ссорой!

Влас. Я буду есть — это полезнее.

Калерия. Я поиграю — это лучше. Как душно здесь, Варя!

Варвара Михайловна. Я открою дверь на террасу… Ольга идет…

(Пауза. Влас пьет чай. Калерия садится за рояль. За окном тихий свист сторожа, и, в ответ ему, издали доносится еще более тихий свист. Калерия тихонько касается клавиш среднего регистра. Ольга Алексеевна входит, быстро откинув портьеру, точно влетает большая, испуганная птица, сбрасывает с головы серую шаль.)

Ольга Алексеевна. Вот и я… едва вырвалась! (Целует Варвару Михайловну.) Добрый вечер, Калерия Васильевна! О, играйте, играйте! Ведь можно и без рукопожатий, да? Здравствуйте, Влас.

Влас. Добрый вечер, мамаша!

Варвара Михайловна. Ну, садись… Налить чаю? Почему я так долго не шла?

Ольга Алексеевна (нервно). Подожди! Там, на воле — жутко… и кажется, что в лесу притаился кто-то… недобрый… Свистят сторожа, и свист такой… насмешливо-печальный… Зачем они свистят?

Влас. Н-да! Подозрительно! Не нас ли это они освистывают?

Ольга Алексеевна. Мне хотелось поскорее придти к тебе… а Надя раскапризничалась, должно быть, тоже нездоровится ей… Ведь Волька нездоров, ты знаешь? Да, жар у него… потом нужно было выкупать Соню… Миша убежал в лес еще после обеда, а вернулся только сейчас, весь оборванный, грязный и, конечно, голодный… А тут приехал муж из города и чем-то раздражен… молчит, нахмурился… Я совершенно завертелась, право… Эта новая горничная — чистое наказанье! Стала мыть пузырьки для молока кипятком, и они полопались!

Варвара Михайловна (улыбаясь). Бедная ты моя… славная моя! Устаешь ты…

Влас. О Марфа, Марфа! Ты печешься о многом — оттого-то у тебя все перепекается или недопечено… какие мудрые слова!

Калерия. Только звучат скверно: перепе — фи!

Влас. Прошу извинить — русский язык сочинил не я!

Ольга Алексеевна (немного обиженная). Вам, конечно, смешно слушать все это… вам скучно… я понимаю! Но что же! У кого что болит, тот о том и говорит… Дети… когда я думаю о них, у меня в груди точно колокол звучит… дети, дети! Трудно с ними, Варя, так трудно, если бы ты знала!

Варвара Михайловна. Ты прости меня, — мне все кажется, что ты преувеличиваешь…

Ольга Алексеевна (возбужденно). Нет, не говори! Ты не можешь судить… Не можешь! Ты не знаешь, какое это тяжелое, гнетущее чувство ответственность перед детьми! Ведь они будут спрашивать меня, как надо жить… А что я скажу?

Влас. Да вы чего же раньше времени беспокоитесь? Может, они не спросят? Может быть, сами догадаются, как именно надо жить…

Ольга Алексеевна. Вы же не знаете! Они уже спрашивают, спрашивают! И это страшные вопросы, на которые нет ответов ни у меня, ни у вас, ни у кого нет! Как мучительно трудно быть женщиной!..

Влас (негромко, но серьезно). Нужно быть человеком…

(Идет в кабинет и садится там за стол. Пишет.)

Варвара Михайловна. Перестань, Влас! (Встает и медленно отходит от стола к двери на террасу.)

Калерия (мечтательно). Но заря своей улыбкой погасила звезды в небе. (Тоже встает из-за рояля, стоит в двери на террасу рядом с Варварой Михайловной.)

Ольга Алексеевна. Я, кажется, на всех нагнала тоску? Точно сова ночью… о боже мой! Ну, хорошо, не буду об этом… Зачем же ты ушла, Варя? иди ко мне… а то я подумаю, что тебе тяжело со мной.

Варвара Михайловна (быстро подходит). Какой вздор, Ольга! Мне просто стало невыносимо жалко…

Ольга Алексеевна. Не надо… Знаешь, я сама иногда чувствую себя противной… и жалкой… мне кажется, что душа моя вся сморщилась и стала похожа на старую маленькую собачку… бывают такие комнатные собачки… они злые, никого не любят и всегда хотят незаметно укусить…

Калерия. Восходит солнце и заходит, — а в сердцах людей всегда сумерки.

Ольга Алексеевна. Вы что?

Калерия. Я?.. Это… так я, сама с собой беседую.

Влас (в кабинете гнусаво поет на голос «Вечная память»). Семейное счастье… семейное счастье…

Варвара Михайловна. Влас, прошу тебя, молчи!

Влас. Молчу…

Ольга Алексеевна. Это я его настроила…

Калерия. Из леса вышли люди. Смотрите, как это красиво! И как смешно размахивает руками Павел Сергеевич…

Варвара Михайловна. Кто с ним еще?

Калерия. Марья Львовна… Юлия Филипповна… Соня, Зимин… и Замыслов.