Том 6. Пьесы 1901-1906 - Страница 117

117

Цыганов (берет тетрадь). О чем же вы здесь рассуждаете?

Павлин. Против новых слов я… Как поступки человеческие остались с древности неизменны, а названия им даны другие, то я и противоречу этому… Вообще — против новых слов.

Цыганов. Что такое — новые слова?

Павлин. Например: раньше говорилось — ябеда, а теперь говорят корреспонденция…

Притыкин. Это он про то, как его в газете обругали за донос на учителя… Небось, голове Редозубову ты ни в чем не противоречил…

Павлин. Куст дерево тенью не покроет, Архип Фомич! Он выше меня по значению своему в городе… Недоступное — недосягаемо!

Цыганов (идет к дому). Хорошо, я посмотрю вашу рукопись…

Павлин. Чувствительно благодарен…

Цыганов. Вы зайдете как-нибудь…

Павлин. Сочту долгом…

(Все трое уходят. Над забором Редозубова появляется Катя, — она внимательно осматривает сад. Слышен голос Черкуна, — Катя исчезает. Идет Черкун, с ним Анна.)

Анна. Так издеваться над людьми за то, что они глупы, нехорошо!

Черкун. Они — злы…

Анна. Все равно — от глупости…

Черкун. Ну, я знаю, что ты скажешь…

Анна. Как тяжело с тобой, Егор!

Черкун. Тебе — тяжело? Мне пока только скучно… (Садится за стол.) Тебя там ждут эти… гости…

Анна. Иду. Ты… не хочешь поцеловать меня?

Черкун. Нет…

(Анна, быстро повернувшись, уходит. Черкун работает. Над забором снова появляется Катя, — бросает камень в Черкуна. Потом палку. Исчезает.)

Черкун (по направлению к забору). Эй вы, дикарь! Я не терплю таких шуток!

Катя (за забором). А мне наплевать на вас… слышали?!

Черкун (встает). Вы — женщина?

Катя. Не ваше дело… рыжий!

Черкун. Если вы и женщина… то все-таки и грубо и глупо швырять камнями…

Катя. А вы смеете обижать людей?

Черкун. Каких людей?

Катя. Ага, каких… Отца и брата…

Черкун. Ах, вот что! Но — все же нечестно из-за угла кидаться… Вы бы показались, что ли…

(Идет Степан и удивленно смотрит на Черкуна.)

Катя. Вы думаете, я боюсь вас?

Черкун. Могу подумать и это… Но вернее, вы — очень некрасивая.

Степан. Это вы с кем же беседуете, патрон?

Черкун. С дамой…

Степан (оглядываясь). А… где она?

Черкун. Там…

Степан. Ничего не понимаю! Вас хочет видеть исправник…

Черкун. Ну, что такое?

Степан. Не знаю. Пойду посмотреть даму…

Катя. Попробуйте-ка!

Черкун (уходя). Вы осторожнее… Она швыряет в мужчин палками.

Катя. Я только в рыжих…

Степан. Значит, меня вы не стукнете палкой?

Катя. Влезайте… увидите!

Степан. Гм… страшно! А все-таки — полезу!

Катя (является на заборе). Не нужно… Если увидит отец, он вам задаст. Что вам надо?

Степан. Ничего. А вам?

Катя. Когда придет рыжий — я непременно камнем в нос ему…

Степан. Ого! За что?

Катя. Уж я знаю! Скажите, красивая дама — законная жена рыжего?

Степан. А вам зачем знать это?

Катя. Нужно, значит. А он ее любит?

Степан. Вы об этом у него спросите… или у нее…

Катя. А вы будто не знаете?

Степан. Я не опытен в этом…

Катя. Как же… притворяйтесь! Все студенты — распутные, в бога не веруют и читают запрещенные книжки… я ведь знаю! И вы читаете запрещенные книжки?..

Степан. Грешен…

(Идет Цыганов, останавливается и с улыбкой слушает.)

Катя. Ах вы… бесстыдник! Зачем же вы это делаете?

Степан. Так, знаете… привычка!

Катя (негромко). Дайте мне одну… только которая интереснее… хорошо? Я очень люблю читать… ай! (Исчезает. Степан оглядывается.)

Цыганов. Похвально, юноша!

Степан (смущен). Ну… уж вы сейчас… Совсем ничего нет особенного… просто она просила книг… конечно, через забор… ну что ж такое?

Цыганов. Да я же ничего не говорю!

Степан. Но… вот вы улыбаетесь…

Цыганов. Не красно говорите, — значит, еще не влюбились…

Степан. Вот… любовь! К чему это?

Цыганов. Я тоже часто спрашивал себя — к чему? Но это мне не помогало, юноша, и я влюблялся… А она хорошенькая, знаете… такая чертовочка растрепанная… Желаю успеха… (Возвращается, взяв со стола сверток карт. Степан смотрит на забор, потом — хочет влезть на него. Идут Богаевская и Надежда.)

Богаевская. Это вы зачем же на стену-то лезете, молодой человек?

Степан. Я фуражку… повесил фуражку, а она упала туда…

Богаевская. Да ведь фуражка на голове у вас?

Степан. Это — не та… та была… другая…

Богаевская. Вы, кажется, голову потеряли, а не фуражку… Надежда Поликарповна, вот познакомься — Степан Данилович Лукин…

Надежда (внимательно осматривает). Очень молоденький…

Богаевская (закуривает папиросу). Ну и оставим его лазить по заборам… Вот все сюда идут… Ах, Надежда, говори ты меньше, — может быть, умнее покажешься людям…

(Степа является, приносит корзину с посудой, бутылками лимонада, ликером, собирает со стола бумаги, покрывает стол скатертью. Несколько времени спустя приходят доктор, Цыганов, Анна.)

Надежда (спокойно). У меня очень большой ум…

Богаевская. Не ври! Подумай — ведь кроме любви этой твоей… ты ни о чем не можешь говорить…

Надежда. Ни о чем не могу…

Цыганов (доктору). Сначала мы с вами выпьем, доктор, не так ли?

117